Порой, в наш дом приходил местный батюшка. Наш сын сломал себе ногу, и не мог посещать занятия в воскресной школе. Он очень тянулся к церкви, и даже был дьячком. Мы думали, он, возможно, станет священнослужителем, когда вырастет. Батюшка садился на его кровать, и они долго беседовали. Жена радовалась, она и сама была глубоко верующий. Всегда приглашала батюшку остаться на ужин, но он всегда отказывался. У него была большая семья, где его всегда ждали жена и дети. Но в этот раз она позвала, и он остался.
Мы сидели за столом, когда во всём посёлке выключили свет. Жена зажгла свечу.
— Уютно так сразу, — улыбнулся батюшка.
Мы ели куриный суп и соленья из погреба. Батюшка тяжело вздохнул.
— Что такое, вы, как будто чем-то расстроены, — заметила моя супруга.
— Да, есть такое. Сегодня приходила сестра моего знакомого, ставила свечу за упокой его души. Я знал, что Виктор болен, но не знал, что его уже давно нет. Вы могли его знать, он жил здесь ещё 7 лет назад.
— Нет, мы же переехали только 4 года назад. Мы тут почти никого и не знаем, — ответил я.
— Тогда я вам расскажу историю Виктора Лаптева. Он был моим школьным товарищем, другом детства. Но, когда мы повзрослели, то стали разными, и перестали общаться. Я тяготел к религии, к богу, а он связался с дурной компанией. Мы редко стали с ним видеться, это были уже выпускные классы. Нас объединила сложная ситуация: пропала без вести наша одноклассница. Мы организовали бригаду, прочесали ближайший лес. Мы шли с Виктором вместе. Я видел, что он задумчивый, Лера ему нравилась, я знал это.
— Не переживай, мы её обязательно найдём. Всё будет хорошо, — подбадривал его я.
— Не найдёте! – крикнул вдруг он.
Я обернулся, и посмотрел на него. Его губы дрожали, он стоял весь красный, и плакал.
— Что случилось?
Виктор не выдержал, и рассказал мне всё, только умолял держать всё в тайне.
— Это была просто шутка. Мы стояли с парнями на мосту, она шла мимо. Я её стукнул по попе, легонько, она меня обозвала. Парни стали издеваться: мол, не позволяй так с собой обращаться. И я схватил её, и бросил с моста. Это была безобидная шутка! Я сам прыгал оттуда много раз! Он она тут же всплыла, и стала плавать вверх спиной. Я нырнул следом. Парни тоже. Она была мертва. Я не знаю, что случилось! Не знаю! Как так?
Я обнял товарища, похлопал по плечу.
— Ты должен сдаться. Родители имеют право знать правду, и похоронить свою дочь. Где она?
— Мы ушли. Мы ничего не сделали. Её выловят где-то, но не тут.
— Зачем вы так?
— Я даже не понял, почему она умерла! Как такое возможно? Тут всего 3 метра высота была, ни камней, ни арматуры! Дети прыгают, и ничего!
— Витя, у Леры было слабое сердце. Нам сегодня сказала её мать, когда мы отправлялись её искать.
Витя плакал. Было жалко девочку, он просто пошутил.
— Я должен рассказать, — сказал я.
Витя был напуган. Он достал нож, и пригрозил мне:
— Ты не скажешь. Иначе меня убьют мои же, я поклялся им, что не скажу. А ты, вроде, священником стать собираешься, так вот, храни тайну исповеди!
— У меня пока нет полномочий принимать исповедь! Ты сам должен всё рассказать, её нужно достать из воды и похоронить. И вообще, откуда вы знали, что она умерла? Может, её можно было ещё откачать?
Витя совсем взбесился. Он сказал, что глава их банды зарежет моих родителей и меня если я открою рот. Тогда я увидел его совсем с другой стороны. Он ушёл, а мы остались прочёсывать лес. Я боялся сказать, не спал всю ночь. А на следующее утро девочку нашли рыбаки. Её похоронили. И все мы были на её похоронах, и стояли там.
— Если бы ты сказал правду, то мог бы получить прощение. Не сразу, а со временем. Ты ведь не хотел её убивать. Это неосторожность просто. Несчастный случай!
— Молчи. И не смей открывать рот даже. Помни, что я тебе сказал.
Я остался с этой тайной один на один. Я смотрел, как закапывали мою одноклассницу, и плакал. И мысленно просил у неё прощения для себя и для Виктора.
Там, на кладбище, рыдающая в голос мать сказала:
— Пусть тот, кто это сделал с Лерой испытает в 5 раз больше горя, чем я!
Она крикнула это, и люди вокруг закивали. Все считали, что Леру утопили. Как выяснилось, причиной смерти стало утопление. Она просто потеряла сознание. Если бы Виктор вытащил её на берег, она была бы жива. Эта мысль его убивала. Он стал озлобленным. Я пытался с ним поговорить, но он всё время угрожал. Говорил, что лично убьёт меня, если я скажу кому-нибудь. Угрожал моей семье. И я боялся его, я знал, что их банда способна на такой поступок.
Я не сказал. И всю свою жизнь отмаливал этот грех. Конечно, я не смог бы спасти уже Леру, но я считал своим долгом сказать правду её родителям. Виновный должен был быть наказан. Я мучился совестью, и лишь на исповеди мог довериться батюшке. Наверное, этот случай сделал меня ещё ближе к церкви, и тогда я твёрдо решил, что бог – моя опора.
Прошли годы, Витя ушёл из банды, стал простым трактористом. Он был хорошим любящим мужем, и жена родила ему 5 дочерей. Кара настигла его, когда младшей дочери было всего 5 лет. Она была его любимой дочкой. Нюра — так он назвал её. Она заболела, и умирала на его глазах. Витя спал с лица, часто ходил ко мне исповедоваться, причащаться. Он честно пытался замолить тот грех, мы говорили с ним об этом. Я пытался помочь, и молился за него. Только те слова, произнесённые на кладбище, так и стояли у меня в ушах: она пожелала убийце её девочки пятикратного горя. И то, что у Вити было 5 дочерей, меня настораживало. Я думал: неужели так бывает? Неужели сбудется? И молился, молился, чтобы не сбылось.
Нюра умерла. Витя был безутешен. Маленький гроб – самое ужасное зрелище. Его жена после этого едва не сошла с ума. Её лечили в больнице, под капельницей. На Витю легло всё хозяйство, а он запил. Пока жена была в больнице, под капельницами, он вместо того, чтобы готовить дочерям, валялся пьяный в соломе. Так продолжалось неделю, мы с женой помогали девочкам, кормили их. В тот вечер мы ушли от них поздно, а ночью нас разбудил шум сирены. Их дом сгорел. Все четверо остались внутри, ни одна не выжила. Пожарные, потом, сказали, что это проводка. Вити не было в доме, он был в сарае, пьяный. А дочерям никто не помог выбраться. Хотя, может, его бы тоже не было уже, если бы он был внутри. Всё произошло очень быстро.
Витя хотел умереть. Его жена, узнав обо всём, забралась на крышу, и прыгнула в окно. После этого, Витя хоронил их всех. Всю семью. Это был шок для всех нас, его поддерживали, как могли, а он был уже не в себе. Настолько глубоко раненный, что, мне казалось, его уже ничто не может спасти. Я не оставлял его, он жил у нас несколько дней. Потом, его забрала сестра. У Вити начались какие-то припадки. Что-то стало с его здоровьем. Его лечили.
Я знаю, что перед смертью Витя приехал к матери нашей одноклассницы. Та была уже пожилой женщиной. Он пришёл, и встал на колени. Всё ей рассказал, как на духу. Они поплакали. Ей было жаль его, а ему было стыдно. Вот и сбылось её проклятие. Слова, порой, имеют страшную силу. А расскажи он ей всё тогда, возможно, всё было бы иначе. Но мы уже никогда не узнаем этого. А теперь, вот, не стало и его. Вся семья на небесах. А я всё думаю: может, есть в том и моя вина? Может, если бы я сделал попытку отвадить его от плохой компании, то он не оказался бы тогда на том мосту? Лера была бы жива, а он сейчас был бы счастливым отцом пятерых дочерей, и у него уже были бы внуки?
Батюшка тяжело вздохнул. В этот момент в доме включилось электричество. Я сказал, что, наверное, не нам решать, как и что сложится. Батюшка пожал плечами, поблагодарил нас за ужин, и ушёл. А мы с женой, на следующую Пасху зашли на местное кладбище, и случайно наткнулись на их могилы. Вся семья Лаптевых: и маленькая Нюра, и остальные сёстры, погибшие в один день. И их мать. И отец, Виктор Лаптев. Все были там. Какая страшная судьба. Вот и не верь после этого в то, что есть высшая справедливость.
